Welcome to the Masquerade.
Итак, Мельница. Чего бы рассказать про Мельницу? Ну, Мельница была, логично. А до нее была еще суббота, о которой лучше всего расскажет Miaray
На Мельницу мы договорились идти с Нюнчиком. И пока она добиралась со своего Металлурга, я торчала в МакДаке... С молочным коктейлем (холодный, зараза!) и - внимание! - с Фолкнером. Кто еще может додуматься читать Шум и ярость в таком интересном месте?
Концерт задержали примерно на полчаса. Все это время я доставала друзей в аське и вообще не проявляла особого восторга по поводу предстоящего концерта. Нюнчик, разумеется, не могла этого терпеть, тормошила меня, а когда концерт наконец-то начался, принялась фонтанировать энергией, визжать на весь зал, завывать громче Хелависы, барабанить в такт песням по креслу и моим ногам, а также порываться хлопать моими руками и махать включенным телефоном на медляках. Поначалу зал был степенно-сонным или просто пофигистичным. Но когда Мельница вышла второй раз, а самые мажоры быстро смылись, задние ряды ломанулись в проходы и уже не напоминали обмороженных тормозов: все прыгали, счастливо кричали, подпевали... Мне даже удалось протиснуться поближе и сфотографировать музыкантов со вспышкой (то, что меня могут запалить охранники, меня уже не волновало). А потом мы взяли автографы, сфотографировались с Хелависой, решили отдать мне ударника в личное пользование и разъехались по домам.

На Мельницу мы договорились идти с Нюнчиком. И пока она добиралась со своего Металлурга, я торчала в МакДаке... С молочным коктейлем (холодный, зараза!) и - внимание! - с Фолкнером. Кто еще может додуматься читать Шум и ярость в таком интересном месте?
Концерт задержали примерно на полчаса. Все это время я доставала друзей в аське и вообще не проявляла особого восторга по поводу предстоящего концерта. Нюнчик, разумеется, не могла этого терпеть, тормошила меня, а когда концерт наконец-то начался, принялась фонтанировать энергией, визжать на весь зал, завывать громче Хелависы, барабанить в такт песням по креслу и моим ногам, а также порываться хлопать моими руками и махать включенным телефоном на медляках. Поначалу зал был степенно-сонным или просто пофигистичным. Но когда Мельница вышла второй раз, а самые мажоры быстро смылись, задние ряды ломанулись в проходы и уже не напоминали обмороженных тормозов: все прыгали, счастливо кричали, подпевали... Мне даже удалось протиснуться поближе и сфотографировать музыкантов со вспышкой (то, что меня могут запалить охранники, меня уже не волновало). А потом мы взяли автографы, сфотографировались с Хелависой, решили отдать мне ударника в личное пользование и разъехались по домам.